В рубрике «Расскажи мне об отце» и в ознаменование 75-летия Великой Победы я хочу рассказать о своем двоюродном дедушке - участнике Великой Отечественной войны Семене Семеновиче Семчёнок.
Это был поистине легендарный и героический человек. Разведчик-парашютист. Прошел всю Великую Отечественную войну и войну с японцами.
За проявленные мужество и героизм, был награжден орденом Красной Звезды, двумя орденами Красного Знамени, орденами Отечественной войны 1 и 2-й степени, медалью «За оборону Сталинграда», двумя медалями «За боевые заслуги», двумя медалями «За Победу над Германией», медалью «За Победу над Японией», польской наградой – крестом «За освобождение Польши», а также юбилейными.
В послевоенное время дед большую часть оставшейся жизни прожил в Москве. Я видела его всего два раза, и то в детстве. Но именно нашей семье он оставил свои рассказы о войне в уже пожелтевших от времени тетрадях, которые, надеюсь, я смогу воплотить в книгу.
Родился Семен Семенович Семчёнок 8 февраля 1918 года в селе Кубанское Каргатского района Новосибирской области. Родители занимались сельским хозяйством. Из детей были сестра и четыре брата, в том числе и мой прямой дедушка -Александр. Все братья потом стали участниками Великой Отечественной войны. После окончания семилетки, Семен закончил сельхозтехникум.
Осенью 1939 года в связи с финскими событиями на подступах к Ленинграду подлежащий призыву Семен был призван в Красную Армию. Двадцатилетнего, крепко сбитого паренька, определили в саперную школу младших командиров.
Армейские дороги увели Семена Семеновича к самым западным границам Советского Союза. Здесь и встретил сержант Семчёнок большую и страшную войну.
В годы Великой Отечественной, уже будучи капитаном, Семен Семенович возглавлял одно из самых засекреченных подразделений Министерства государственной безопасности – 4-е отделение. Оно занималось разработкой диверсионных и террористических операций, борьбой с политическим бандитизмом. Разведка была одним из важнейших направлений, которое привело советский народ к победе. Сначала шла разведка, затем – фронт.
О своей фронтовой молодости дед оставил очень много рассказов. Поделюсь некоторыми его воспоминаниями.
Проявляя разумную осторожность, Семен Семенович отчаянно рисковал, когда того требовала обстановка. 29 мая 1942 года, временно командуя взводом, он получил приказ восстановить разбитый фашистами мост через реку Северский Донец у села Савинцы под Харьковом. Гитлеровские самолеты, несмотря на то, что переправа уже разрушена, продолжали ее бомбить. На противоположном берегу, изнывая от боли, ждали эвакуации раненые, с передовой истошно требовали боеприпасы…
Семен Семенович принял решение восстанавливать мост под непрерывной бомбежкой. Наградной лист бесстрастно констатирует: «Проявляя мужество и отвагу, несмотря на близость разрывов термитных и зажигательных авиабомб, товарищ Семчёнок со своего поста не ушел и поставленную задачу выполнил на 1,5 часа ранее указанного срока, чем и обеспечил подвоз боеприпасов на передовую и эвакуацию раненых».
17 августа 1942 года Наркомат обороны издает приказ о создании двадцати отдельных батальонов минеров Красной Армии. На вновь создаваемые части возлагались задачи проведения диверсий в тылу противника, обучения партизан минно-взрывному делу. Уже осенью 1942 года, после небольшой подготовки, младший лейтенант Семчёнок совершает первый рейд на территорию, оккупированную противником. И где-то в эти дни с ним произошел случай, о котором рассказывает, ссылаясь на воспоминания Семена Семеновича, командир партизанского соединения Петр Вершигора в известной книге «Люди с чистой совестью»: «Посреди подсохшего болотца стояли стога сена. Разведчики подошли к ближайшему стогу. Десяток крепких рук по команде всунули под него колья и, подняв стог на плечи, понесли к лесу, чтобы укрыться в нем на ночь. … Перед самым лесом стог вдруг разъехался. Сено развалилось огромными клочьями, и из него вылупился, как цыпленок из яйца, страшный человек. Он был в лохмотьях когда-то кожаной куртки. Жалкое подобие танкистского шлема покрывало голову, обросшую длинной бородой…
Заговорили… Это был танкист, обгоревший в танке в первые дни войны. Он долго спасался у сердобольных крестьянок. Подлечился. Затем скитался в лесах. Привык жить на сырой пище. Пробивался несколько раз к фронту. Но каждый раз терпел неудачу. Попадал за проволоку. Бежал. Затем снова и снова пытался перейти линию фронта. И каждый раз неудачно. В первый раз он ходил по югу, где не было партизан, затем взял к северу, но уже не искал их, а жил и боролся одиночкой, скрываясь от немцев».
Были, конечно, и слабые духом, готовые сдаться и сотрудничать с врагом, но нашу великую победу одержали в том числе и такие несгибаемые бойцы, как тот танкист. Он присоединился к группе разведчиков.
«В Сталинграде я оказался после Чирской переправы. В боях за Сталинград мне пришлось быть с первого до последнего дня, до полной ликвидации взятого в кольцо противника.
Город полыхал заревом огня и дыма от частых бомбежек и обстрелов немцев.
К ноябрю 1942 года фашисты отступили.
Приближалась зима, и они уходили, закапывая свои уши и ноги от нашего мороза. На ноги немцы надевали новую модель обуви – огромные галоши, сплетенные из соломы. Головы обматывали одеялами и другим тряпьем, шинелями и штанами, снятыми со своих же убитых солдат и офицеров. И это тогда, когда еще не было снега и снежных метелей.
Неожиданно наш батальон перебросили к хутору Вертизяво и прикомандировали в танковый полк. Танкисты были нам рады.
Перед самым вечером, меня вызвали в штаб дивизии, и дали задание разведать минные поля немцев на нейтральной полосе. При обнаружении, было приказано обезвредить их.
Мины обнаружены не были. На ноябрь месяц 1942-го мне исполнилось почти 24 года. К этому возрасту я успел повидать много горя, бед, слез и крови.
24 января 1944 года. Ночь на исходе. Туман сгущался.
Мы, разведчики отряда Ковпака, возвратились на место отдыха дивизии, в село Мосир Волынской области Украины, где и расквартировались. Сон разведчика был тревожным, и я чутьем чувствовал что-то недоброе. Казалось, что изба, в которой мы жили, дрожала и разваливалась от гула.Вместе с разведчиками на улицу выбежал и я. Пролетев в 100-150 метрах над нами, показали хвосты шесть транспортных немецких военных самолетов. Закурив, я подошел к хозяину избы и спросил его, часто ли летают самолеты через село, и в какое время. Хозяин ответил, что самолеты летают в этом направлении каждый день утром. Летевших в обратном направлении самолетов, хозяин не видел».
И тут Семена осенила мысль: сбить вражеский самолет!
На этот раз он встал еще раньше, чтобы размяться, оглядеться, и установить на боевое место пулемет.
«Вот уже и совсем светло стало. И вдруг я услышал глухие шумы. Они нарастали и приближались. Воздух начал вибрировать от гула моторов. На высоте примерно 120 метров от меня летели два двухмоторных «Хейнкеля», чуть правее от них ревел трехмоторный «Юнкерс-52», а немного выше и дальше всех гремел самый тяжелый военно-транспортный немецкий шестимоторный «Гигант». Я буквально сросся с пулеметом. При таких обстоятельствах требовались максимальные выдержка и терпение.
Когда до избранной цели оставалось не более 20 метров, я нажал спусковые гашетки, и пулемет лихорадочно задрожал и забился в моих руках. Смертельная струя пуль неслась точно перед пулеметом и прошла самолет насквозь. Видя неминуемую гибель, немцы выпустили шасси и приземлись на поле озимой ржи. Четыре летчика экипажа были взяты в плен. Как потом выяснилось, все самолеты переносили боеприпасы на фронт.
Среди захваченных в плен, стрелок-радист выглядел еще ребенком. Как оказалось, ему не было и 17 лет. Остальные же трое были старыми хищниками. Они прошли Балканы, Италию, Францию, а также всю территорию оккупированного Советского Союза. Работали исправно, что подтверждали многочисленные ордена.
Все, между прочим, имели в нагрудных карманах маленькие иконки и крестики, молились Богу каждый день, но это им не помогло.
Их, как и всех остальных, пока еще оставшихся в живых фашистов, ожидала смерть или плен.
Пленные дали очень много ценных показаний, важных нашим фронтовым войскам и партизанам. В ближайшие две – три недели бойцы партизанской дивизии сбили четыре фашистских самолета, в том числе шестимоторный «Ме-323 «Гигант»».
О том, насколько важным оказался этот эпизод оперативно-служебной деятельности старшего лейтенанта Семчёнок, можно судить уже по тому, что донесение о нем руководство НКГБ включило в доклад И.В. Сталину.
Успешно действовали разведчики Семена Семеновича Семчёнок и на территории Белоруссии во время проведения стратегической наступательной операции «Багратион» летом 1944 года. Они принимали участие в крупной войсковой операции, направленной на нейтрализацию радиофицированной резидентуры гитлеровцев.
Осенью 1944 года группа разведчиков действовала в интересах 1-го Белорусского фронта. В архивах сохранилась телеграмма наркома госбезопасности СССР В.Н. Меркулова командующему фронтом маршалу Советского Союза К.К. Рокоссовскому: «В соответствии с Вашей просьбой нами сформированы и направляются в тыл противника, в указанные Вами районы, оперативные группы под командованием майора госбезопасности Викторова, старшего лейтенанта Шихова, гвардии старшего лейтенанта Семчёнок общим количеством 115 человек».
Шел 1944 год, и наши войска успешно продвигались вперед на Запад.
Но едва молодой чекист и его разведчики вернулись из Польши, как его группа получила новое задание.
«Однажды, в конце ноября 1944 года, это была Москва, меня вызвали в один из штабов и задали вопрос, как я расценю, если бы была поставлена задача о выброске нашей группы разведчиков-парашютистов непосредственно в Германию.
Ого! Наши войска еще только зацепились в Польше, а речь шла уже о Германии.
И я дал согласие, с условием, что мы полетим не в штатской одежде, а в форме, со всеми знаками отличия, чтобы если что-то плохое с нами случится, то погибнуть в форме советских воинов.
Задание ясно. Сообщать общую обстановку в Германии. Никаких боевых действий не предпринимать, кроме как при полном окружении группы фашистами и ради ее спасения. К населению Германии относиться только как к мирным гражданам».
В этот раз Семену Семеновичу предстояло действовать, как тогда говорили, у самого вражеского логова.
В январе 1945 года его спецгруппа, получившая кодовое название «Грозные», десантировалась в район Альтхорста, расположенного в 100 километрах от Берлина.
«Через несколько дней вышли к помещичьей усадьбе. Во дворе и окнах горел яркий свет. Ворота были не заперты, и дверь в дом тоже. Мы тихо вошли. В кухне спиной к нам стояла женщина, она готовила утку. Увидев нас, женщина подняла руки вверх и начала бормотать: «Я полька, работаю у хозяев. Не убивайте меня!». А когда мы ее успокоили, и она поняла, что от нас не исходит угрозы, провела нас на второй этаж.
В комнате было тепло. Пахло духами и дымом сигарет. За столом трое женщин играли в карты и курили. Увидев нас в форме, женщины испугались, а затем, как по команде, встали и пригласили нас сесть. Мы присели за стол.
Минуты через три, разговаривавший с женщинами переводчик проинформировал, что мы находимся в усадьбе лесовладельца. Сам хозяин был призван в армию, и вот уже четыре месяца от него нет никаких известий. Семья их состояла из 5-ти человек. Единственного сына убили под Ленинградом. Мужа старшей дочери тоже убили, и вот, они остались одни…
Я, в свою очередь, чтобы расположить женщин, сказал, что если от их отца и мужа нет никаких известий в течение четырех месяцев, и нет сообщений от командования о его смерти, то он наверняка в плену. А значит жив, и после войны вернется домой. Переводчик быстро перевел мною сказанное, после чего женщины заметно повеселели и засуетились.
Одеты они были просто, но красиво. Все были с серьгами в ушах и кольцами на руках. Я начал следить за происходящим, и вскоре заметил, что кольца остались только у самой пожилой из женщин, а у других их как не бывало. О замеченном сказал переводчику и тот в очень вежливой форме попросил женщин надеть кольца снова.
Женщины смутились и вновь надели свои украшения. Их всех убедили, что если придут советские солдаты, то их, немцев, будут убивать, насиловать и грабить.
После этих слов я встал. Нам, разведчикам, перед вылетом на задание в тыл врага выдавали часы со светящимся циферблатом. Сняв часы со своей руки, я подарил их хозяйке дома. Пожилая немка была в замешательстве, не знала, как поступить и что сказать. Часы приняла и пригласила к столу. Мы поблагодарили и отказались. И попросили никому о нас не говорить. В ответ старая немка достала крестик и поцеловала его, в знак того, что они будут молчать. И мы покинули этот дом.
Где только мы не были! В Германии, восточнее Берлина, а также южнее и севернее его. Марши наши были челночными. Рискуя ежечасно быть уничтоженными, разведчики смогли собрать и своевременно передать в центр сведения о дислокации немецко-фашистских войск, о строительстве оборонительных сооружений, их слабых и сильных сторонах, о настроениях среди населения, военнослужащих вермахта и СС».
Выполнив задание, группа «Грозные» из 19 человек, не потеряв ни одного бойца, вышла к передовым частям Красной Армии и соединились с ней.
Победные майские дни Семен Семенович встретил в Берлине. Радостно салютуя, а потом сидя за праздничным столом в кругу однополчан, он уже знал, что война для него не закончилось.
…1945 год. Москва. Скорый поезд № 12 до Хабаровска убывал с Казанского вокзала. Он вез Семена Семеновича Семчёнок на Дальний Восток, к месту следующей дислокации. К месту назначения прибыли через 11 суток, ранним утром.
«Было видно, что город заполнен бывшими фронтовиками, прибывшими с Запада. В Хабаровске я был назначен на должность начальника штаба 181-го парашютно-десантного отряда дальнего действия. В отряде было уже много товарищей, знакомых по службе. Начали с учебы. Программа обучения была обширной, но очень сжатой по срокам».
1 августа 1945 года по вызову штаба округа, была сформирована группа разведчиков в составе 22 человек для заброски в тыл японского противника.
Командовал группой Семен Семенович Семчёнок.
Тогда Китай настигло большое наводнение. Из-за погодных условий, летчики, не долетев до цели, сбросили их в 40 км от намеченного места, у реки Хуанэ.
«Передвигались только ночью, днем было опасно. Временами шли по горло в воде. Набрели на хутор, где всего-то несколько домов. Нас, бойцов Красной Армии, встретили очень радушно, и несколько местных китайцев вызвались стать нашими проводниками. Невидимыми тропами шли с ними по воде. Так и вывели они нас к городу Цинган, который был занят японцами».
Огороженный кирпичом, город представлял собой неприступную крепость.
Брать город с населением в несколько тысяч человек такой малой группой разведчиков было рискованно. Поэтому действовать пришлось отчаянно, внезапно, и только ночью.
Ворота в город охранялись караульными. Пропускали только местное население. Благодаря проводникам – китайским товарищам, ворота открыли. Так, очень тихо убрав караульных, группа под покровом ночи вошла в город.
Захватили несколько караульных помещений. Охранниками тогда у японцев служили китайские полицейские. Подошли к казармам, складам с продуктами, боеприпасами и документами японской комендатуры. В ходе разведки оказалось, что кроме караульных в помещениях комендатуры и казармах никого нет.
На рассвете пришла делегация из трех человек-китайцев: глава города, начальник полиции и управляющий банком. Общались через переводчика, который был в нашей группе. Прибывшие были допрошены и показали, что японцы сбежали, испугавшись напора Советских войск.
Местное население чувствовало сложившуюся ситуацию, и готово было помогать нам.
«Там же, в Цингане, мы получили сообщение из Хабаровска, что Советский Союз объявил войну Японии и двинул войска на Маньчжурию против японцев. О чем 9 августа 1945 года газета «Правда» опубликовала официальное сообщение Советского правительства правительству Японии, в котором говорилось, что: «После разгрома и капитуляции гитлеровской Германии Япония оказалась великой державой, которая все еще стоит за продление войны… Ввиду изложенного, Советское правительство заявляет, что с завтрашнего дня, то есть с 9 августа 1945 года, будет считать себя в состоянии войны с Японией. 08.08.1945 г.».
В составе парашютно-десантных войск дед направился на Харбин вместе с другими парашютными войсками и занимать его. Покидая Цинган, пленных полицейских китайцев передали под охрану главы города.
«Трудно было, но душу грела мысль, что на войне наша группировка не одна в Китае. В отряде было 28 человек, из них 6 – китайцев-добровольцев. Хабаровск требовал точных данных об обстановке в Харбине, которую мы узнавали через местных жителей. Прошли город Ланьчжоу. Узнав о заявлении Советского Союза, все японцы из Ланьчджоу двинулись в Харбин. Об этом нам сообщил глава города. С небольшой станции, где кроме дежурного и стрелочника никого не было, мы поездом доехали до Харбина. Город со всех сторон уже был окружен нашими войсками».
Японское командование начало искать пути для переговоров с представителями Советского командования по прекращению боевых действий.
Японцев на улицах видно не было. Они укрылись в штабах и казармах, и ждали переговоров о капитуляции.
В оперативной сводке газеты «Правда» № 199 от 20 августа 1945 года сообщалось: «Наши авиадесантные группы, высадившиеся в городах Харбин, Герин, Чангунь, Мукден, доносят, что японские гарнизоны готовы сдаться и ждут подхода наших войск».
В этот же день, 20 августа 1945 года войска 2-го Дальневосточного фронта вошли в Харбин и полностью заняли его.
Советская Армия, вступив на территорию Китая, разгромила главную силу японской армии – Квантунскую армию. В результате Маньчжурия была освобождена от японцев.
В ходе наступления наших войск были освобождены от японских захватчиков и наши территории, такие как Южный Сахалин и Курильские острова.
Наконец-то война для майора Семчёнок кончилась!
После войны Семен Семенович Семчёнок еще 6 лет служил на Камчатке, а затем вернулся в Новосибирскую область, где возглавил в родных местах колхоз имени Маленкова, принимал участие в освоении целинных и залежных земель.
В 1956 году к его боевым наградам добавился орден Ленина.
Ольга Миронович,
начальник отделения профилактики пожаров 100 пожарно-спасательной части 17 отряда ФПС
(г.п. Федоровский Сургутский район) .